Когда в Каире революционеры "ушли" Хосни Мубарака, недолюбливающие его Каддафи и Асад злорадствовали: "Мубарак был слишком слаб. Оппозиция нуждается в жесткой руке", - говорил правитель Великой Джамахирии, труп которого был впоследствии выставлен на всеобщее обозрение в мясной лавке. "Поделом старику", - думал Башар Асад, вокруг которого все плотнее сжимается дипломатическое кольцо изоляции.

Зато сирийский народ откровенно радовался революции в Тунисе и Египте, и даже украшал свои машины флагами этих стран. Только через полгода, когда выяснилось, что революционные режимы выступают против секретных тюрем и карательных отрядов Башара Асада наравне с нереволюционными (Саудовской Аравией и Катаром), в их адрес полетели гнилые помидоры. Сирийцам вдруг показалось, что египтяне не имеют права совать нос не в свои дела, тут же припомнилась и давняя история – политический союз между Дамаском и Каиром, недолгое слияние двух стран (1958-1961) и горький привкус, оставшийся у сирийцев после этого неблагословенного союза.

Тем временем, ливийские хакеры атакуют катарские веб-сайты, громко возмущаясь вмешательством Дохи в ход ливийского восстания, а демонстранты на Тахрире требуют от правительства отказаться от саудовской финансовой помощи, чтобы не позволить Эр-Рияду диктовать свои условия и навязывать свои порядки.

Лига Арабских Государств, тон в которой сегодня задают Катар и Саудовская Аравия, исключила Сирию из своих рядов за "нарушения прав человека и насилие против демонстратов", тогда как сама Саудовская Аравия отправила свои воинские подразделения на подавление схожего восстания в Бахрейне, да и своим собственным демонстрантам в Саудовской Аравии разойтись не дают. Ранее эта же организация, которая в марте 2003 года спешно встречалась в Шарм аш-Шейхе (тогда в сборе были все – Мубарак, Каддафи, Бин-Али, Асад и т. д. и т. п.), чтобы обсудить предстоящую атаку США против Ирака, позже санкционировала бомбежку Ливии силами НАТО, нарушение суверенитета этой страны "иноверцами" и убийство Муамара Каддафи "революционерами".

Потому что иначе придется выяснять отношения с Европой и США, а впереди очередная волна протестов и демонстраций и свои собственные недовольные, требующие смены правящего режима. Поэтому можно было пожертвовать Муамаром Каддафи, который был личным врагом саудовского короля, а также многих других лидеров стран Персидского залива. Впрочем, отношения арабских лидеров всегда напоминали о вольере с ядовитыми кобрами, которые отчаянно пытаются нанести друг другу смертельный удар.

В пятидесятых и шестидесятых годах официальный Каир и Дамаск не раз подсылали отравителей и прочих убийц к королю Хуссейну, в семидесятых и восьмидесятых Лига арабских государств сделала все возможное для того, чтобы палестинцы никогда не смогли обрести ни государства, ни автономии. Муамар Каддафи намеревался совершить покушение на саудовского монарха, а последний не раз оскорбительно отзывался о своем тучном катарском коллеге. Даже официальная "сульха" между Саудовской Аравией и Катаром не смогла положить конец личной неприязни и подозрениям катарцев в том, что саудовские принцы точат на них зуб и собираются подчинить себе гордый и независимый (и очень богатый Катар).
Страны Персидского залива десятилетиями не способны преодолеть разногласия для того, чтобы ввести единую монету и создать Центральный банк. Ну и конечно, вспоминается Саддам Хуссейн с его претензиями на Кувейта, и папа нынешнего Асада, который до самой смерти упорно считал Ливан частью "Великой Сирии".

Арабские националисты могли бы утешиться тем, что пока паны дерутся, холопы танцуют "деббку" и пьют сильный арабский кофе за здравие мифического арабского единства. Но и тут не все ладно, потому что арабские народы отчаянно намереваются защищать свою уникальность и неповторимость: так, например, ливанцы совершенно не хотели бы быть включены в состав "Великой Сирии", невзирая на историческое прошлое этого понятия и блестящие перспективы, которое такое государство имело бы в будущем.

Кувейтцы до сих пор испытывают неприязнь по отношению к иракцам, а также к палестинцам, которые были изгнаны из страны после того, как Арафат поддержал претензии Саддама Хуссейна, а египтяне, тунисцы, марроканцы и алжирцы весьма негативно реагируют на заявления некоторых исламистских лидеров о том, что после того, как в Тунисе пришли, а в Египте придут к власти исламисты, можно начинать думать о создании исламского халифата на территории вышеперечисленных стран. Никакой статистики на этот счет не существует (по понятным причинам), да и вряд ли эта статистика могла бы полностью передать всю картину сложных взаимоотношений различных арабских стран и арабских народов друг с другом. Во многом, благодаря такому фактору, как "неудобно". Неудобно по телевизору говорить о том, что ты ненавидишь своих братьев из соседних арабских стран и считаешь их лентяями, примитивными неандартальцами или нуворишами.

Зато в приватной беседе можно излить сердце и высказать все, что ты думаешь об этой проблеме. За долгие годы существования режимов, которые продолжали разыгрывать несуществующую карту арабского единства, в этих странах настолько привыкли к двуличию, к притворству, к интригам и козням, что поневоле продолжают играть в эту игру и сегодня.

Однако на фоне последних событий в стиле "против кого сегодня дружим", возгласы и призывы особо наивных граждан к виртуальной "арабской общественности" звучат особенно нелепо. В эти дни, должно быть, многие из этих граждан начинают прозревать и впервые видят то, что происходит за грубо намалеванном фасадом "арабского единства". Так, должно быть, чувствует себя ребенок при виде деда Мороза, который на ходу приклеивает себе бороду и наполняет мешок полученными от родителей игрушками, на которых еще висят ярлыки из магазина. Учитывая, что "арабская весна" будет продолжаться еще немало сезонов, никаких предпосылок для того, чтобы у фальшивого фасада появился настоящий фундамент, пока нет.